Неточные совпадения
А вот и он — измученный
Бурлак! походкой праздничной
Идет,
рубаха чистая,
В кармане медь звенит.
Рубаху чистую
Надела
в Рождество.
Беден, нечесан Калинушка,
Нечем ему щеголять,
Только расписана спинушка,
Да за
рубахой не знать.
С лаптя до ворота
Шкура вся вспорота,
Пухнет с мякины живот.
Верченый, крученый,
Сеченый, мученый,
Еле Калина бредет:
В ноги кабатчику стукнется,
Горе потопит
в вине.
Только
в субботу аукнется
С барской конюшни жене…
— Чтоб вошь, блоха паскудная
В рубахах не плодилася, —
Потребовал Лука.
Сначала он распоряжался довольно деятельно и даже пустил
в дерущихся порядочную струю воды; но когда увидел Домашку, действовавшую
в одной
рубахе впереди всех с вилами
в руках, то"злопыхательное"сердце его до такой степени воспламенилось, что он мгновенно забыл и о силе данной им присяги, и о цели своего прибытия.
В середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели, и на двор въехали работники с поля с сохами и боронами. Запряженные
в сохи и бороны лошади были сытые и крупные. Работники, очевидно, были семейные: двое были молодые,
в ситцевых
рубахах и картузах; другие двое были наемные,
в посконных
рубахах, — один старик, другой молодой малый. Отойдя от крыльца, старик подошел к лошадям и принялся распрягать.
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил
в очень длинной белой
рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина
в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь, шел передом, как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.
По мере того как он подъезжал, ему открывались шедшие друг за другом растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики, кто
в кафтанах, кто
в одних
рубахах. Он насчитал их сорок два человека.
Махая всё так же косой, он маленьким, твердым шажком своих обутых
в большие лапти ног влезал медленно на кручь и, хоть и трясся всем телом и отвисшими ниже
рубахи портками, не пропускал на пути ни одной травинки, ни одного гриба и так же шутил с мужиками и Левиным.
Извозчик был прелестен
в белом, высунутом из под кафтана и натянутом на налитой, красной, крепкой шее вороте
рубахи.
Досада ли на то, что вот не удалась задуманная назавтра сходка с своим братом
в неприглядном тулупе, опоясанном кушаком, где-нибудь во царевом кабаке, или уже завязалась
в новом месте какая зазнобушка сердечная и приходится оставлять вечернее стоянье у ворот и политичное держанье за белы ручки
в тот час, как нахлобучиваются на город сумерки, детина
в красной
рубахе бренчит на балалайке перед дворовой челядью и плетет тихие речи разночинный отработавшийся народ?
Прогулку сделали они недалекую: именно, перешли только на другую сторону улицы, к дому, бывшему насупротив гостиницы, и вошли
в низенькую стеклянную закоптившуюся дверь, приводившую почти
в подвал, где уже сидело за деревянными столами много всяких: и бривших и не бривших бороды, и
в нагольных тулупах и просто
в рубахе, а кое-кто и во фризовой шинели.
Один из ямщиков — сгорбленный старик
в зимней шапке и армяке — держал
в руке дышло коляски, потрогивал его и глубокомысленно посматривал на ход; другой — видный молодой парень,
в одной белой
рубахе с красными кумачовыми ластовицами,
в черной поярковой шляпе черепеником, которую он, почесывая свои белокурые кудри, сбивал то на одно, то на другое ухо, — положил свой армяк на козлы, закинул туда же вожжи и, постегивая плетеным кнутиком, посматривал то на свои сапоги, то на кучеров, которые мазали бричку.
В другой стороне мужики
в одних
рубахах, стоя на телегах, накладывали копны и пылили по сухому, раскаленному полю.
Раскольников пошел прямо и вышел к тому углу на Сенной, где торговали мещанин и баба, разговаривавшие тогда с Лизаветой; но их теперь не было. Узнав место, он остановился, огляделся и обратился к молодому парню
в красной
рубахе, зевавшему у входа
в мучной лабаз.
Он был
в красной
рубахе,
в киргизском халате и
в казацких шароварах.
Подошел рабочий
в рыжем жилете поверх черной суконной
рубахи, угловатый, с провалившимися глазами на закопченном лице, закашлялся, посмотрел, куда плюнуть, не найдя места, проглотил мокроту и сказал хрипло, негромко...
Завязалась неторопливая беседа, и вскоре Клим узнал, что человек
в желтой
рубахе — танцор и певец из хора Сниткина, любимого по Волге, а сосед танцора — охотник на медведей, лесной сторож из удельных лесов, чернобородый, коренастый, с круглыми глазами филина.
Дмитрий лежал на койке, ступня левой ноги его забинтована;
в синих брюках и вышитой
рубахе он был похож на актера украинской труппы. Приподняв голову, упираясь рукою
в постель, он морщился и бормотал...
Запевали «Дубинушку» двое: один — коренастый,
в красной, пропотевшей, изорванной
рубахе без пояса,
в растоптанных лаптях, с голыми выше локтей руками, точно покрытыми железной ржавчиной. Он пел высочайшим, резким тенором и, удивительно фокусно подсвистывая среди слов, притопывал ногою, играл всем телом, а железными руками играл на тугой веревке, точно на гуслях, а пел — не стесняясь выбором слов...
Туробоев отошел
в сторону, Лютов, вытянув шею, внимательно разглядывал мужика, широкоплечего,
в пышной шапке сивых волос,
в красной
рубахе без пояса; полторы ноги его были одеты синими штанами.
В одной руке он держал нож,
в другой — деревянный ковшик и, говоря, застругивал ножом выщербленный край ковша, поглядывая на господ снизу вверх светлыми глазами. Лицо у него было деловитое, даже мрачное, голос звучал безнадежно, а когда он перестал говорить, брови его угрюмо нахмурились.
На костях его плеч висел широкий пиджак железного цвета, расстегнутый на груди, он показывал сероватую
рубаху грубого холста; на сморщенной шее, под острым кадыком, красный, шелковый платок свернулся
в жгут, платок был старенький и посекся на складках.
В круге людей возникло смятение, он спутался, разорвался, несколько фигур отскочили от него, две или три упали на пол; к чану подскочила маленькая, коротковолосая женщина, — размахивая широкими рукавами
рубахи, точно крыльями, она с невероятной быстротою понеслась вокруг чана, вскрикивая голосом чайки...
Иноков был зловеще одет
в черную, суконную
рубаху, подпоясанную широким ремнем, черные брюки его заправлены
в сапоги; он очень похудел и, разглядывая всех сердитыми глазами, часто, вместе с Робинзоном, подходил к столу с водками. И всегда за ними боком, точно краб, шел редактор. Клим дважды слышал, как он говорил фельетонисту вполголоса...
Там явился длинноволосый человек с тонким, бледным и неподвижным лицом, он был никак, ничем не похож на мужика, но одет по-мужицки
в серый, домотканого сукна кафтан,
в тяжелые, валяные сапоги по колено,
в посконную синюю
рубаху и такие же штаны.
Через плетень на улицу перевалился человек
в красной
рубахе, без пояса, босой,
в подсученных до колен штанах; он забежал вперед толпы и, размахивая руками, страдальчески взвизгнул...
— Эх, дубинушка, ухнем! — согласно и весело подхватывали грузчики частым говорком, но раньше, чем они успевали допеть, другой запевала, высокий, лысый, с черной бородой,
в жилете, но без
рубахи, гулким басом заглушал припев, командуя...
Любу Сомову схватил и увлек ее знакомый, исключенный из гимназии Иноков, кавалер, неказисто и легко одетый
в суконную
рубаху, заправленную за пояс штанов, слишком широких для него,
в лохматой, овчинной шапке набекрень.
Вошел Лютов с мокрой, гладко причесанной головой,
в брюках и рубахе-косоворотке.
В полуверсте от города из кустарника вышел солдат
в синей
рубахе без пояса, с длинной, гибкой полосой железа на плече, вслед за ним — Харламов.
Два парня
в новых
рубахах, сшитых как будто из розовой жести, похожие друг на друга, как два барана, остановились у крыльца, один из них посмотрел на дачников, подошел к слепой, взял ее за руку и сказал непреклонно...
— Папиросу выклянчил? — спросил он и, ловко вытащив папиросу из-за уха парня, сунул ее под свои рыжие усы
в угол рта; поддернул штаны, сшитые из мешка, уперся ладонями
в бедра и, стоя фертом, стал рассматривать Самгина, неестественно выкатив белесые, насмешливые глаза. Лицо у него было грубое, солдатское, ворот
рубахи надорван, и, распахнувшись, она обнажала его грудь, такую же полосатую от пыли и пота, как лицо его.
Уроки Томилина становились все более скучны, менее понятны, а сам учитель как-то неестественно разросся
в ширину и осел к земле. Он переоделся
в белую
рубаху с вышитым воротом, на его голых, медного цвета ногах блестели туфли зеленого сафьяна. Когда Клим, не понимая чего-нибудь, заявлял об этом ему, Томилин, не сердясь, но с явным удивлением, останавливался среди комнаты и говорил почти всегда одно и то же...
В пестрой ситцевой
рубахе,
в измятом, выцветшем пиджаке,
в ботинках, очень похожих на башмаки деревенской бабы, он имел вид небогатого лавочника. Волосы подстрижены
в скобку, по-мужицки; широкое, обветренное лицо с облупившимся носом густо заросло темной бородою,
в глазах светилось нечто хмельное и как бы даже виноватое.
Ехала бугристо нагруженная зеленая телега пожарной команды, под ее дугою качался и весело звонил колокольчик. Парой рыжих лошадей правил краснолицый солдат
в синей
рубахе, медная голова его ослепительно сияла. Очень странное впечатление будили у Самгина веселый колокольчик и эта медная башка, сиявшая празднично. За этой телегой ехала другая, третья и еще, и над каждой торжественно возвышалась медная голова.
Дунаев был босой,
в старенькой
рубахе, подпоясанной ремнем,
в заношенных брюках, к правому колену привязан бечевкой кусок кожи.
Сонный и сердитый, ходил на кривых ногах Дронов, спотыкался, позевывал, плевал; был он
в полосатых тиковых подштанниках и темной
рубахе, фигура его исчезала на фоне кустов, а голова плавала
в воздухе, точно пузырь.
Белизна
рубахи резко оттеняла землистую кожу сухого, костлявого лица и круглую, черную дыру беззубого рта, подчеркнутого седыми волосами жиденьких усов. Голубые глаза проповедника потеряли былую ясность и казались маленькими, точно глаза подростка, но это, вероятно, потому, что они ушли глубоко
в глазницы.
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой: у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот
рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова.
В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
Кривоногий кузнец забежал
в тыл той группы, которая тянула прямо от колокольни, и стал обматывать конец веревки вокруг толстого ствола ветлы, у корня ее; ему помогал парень
в розовой
рубахе. Веревка, натягиваясь все туже, дрожала, как струна, люди отскакивали от нее, кузнец рычал...
— Делай! — сказал он дьякону. Но о том, почему русские — самый одинокий народ
в мире, — забыл сказать, и никто не спросил его об этом. Все трое внимательно следили за дьяконом, который, засучив рукава, обнажил не очень чистую
рубаху и странно белую, гладкую, как у женщины, кожу рук. Он смешал
в четырех чайных стаканах портер, коньяк, шампанское, посыпал мутно-пенную влагу перцем и предложил...
Самгин подошел к окну, выглянул: десяток солдат, плотно окружив фонарный столб, слушали, как поет, подыгрывая на балалайке, курчавый, смуглый, точно цыган, юноша
в рубахе защитного цвета,
в начищенных сапогах, тоненький, аккуратный.
— Ежели вы докладать будете про этот грабеж, так самый главный у них — печник. Потом этот,
в красной
рубахе. Мишка Вавилов, ну и кузнец тоже. Мосеевы братья… Вам бы, для памяти, записать фамилии ихние, — как думаете?
Засовывая палец за воротник
рубахи, он крутил шеей, освобождая кадык, дергал галстук с крупной
в нем жемчужиной, выставлял вперед то одну, то другую ногу, — он хотел говорить и хотел, чтоб его слушали. Но и все тоже хотели говорить, особенно коренастый старичок, искусно зачесавший от правого уха к левому через голый череп несколько десятков волос.
— Тише, — сказал старичок, сбрасывая с колен какую-то одежу, которую он чинил, и, воткнув иглу
в желтую
рубаху на груди, весело поздоровался...
Пришел доктор
в ночной
рубахе,
в туфлях на босую ногу, снял полотенца с головы Инокова, пощупал пульс, послушал сердце и ворчливо сказал Самгину...
Около мельницы бородатый мужик
в красной
рубахе, игрушечно маленький, конопатил днище лодки, гулкие удары деревянного молотка четко звучали
в тишине.
—
В Крыму был один социалист, так он ходил босиком,
в парусиновой
рубахе, без пояса, с расстегнутым воротом; лицо у него детское, хотя с бородкой, детское и обезьянье. Он возил воду
в бочке, одной старушке толстовке…
Опасаясь, что Макаров тоже пойдет к девушкам, Самгин решил посетить их позднее и вошел
в комнату. Макаров сел на стул, расстегнул ворот
рубахи, потряс головою и, положив тетрадку тонкой бумаги на подоконник, поставил на нее пепельницу.
За чаем, сидя
в ночной, до пят,
рубахе, без панталон,
в туфлях на босую ногу, задыхаясь от жары, стирая с лица масляный пот, он рычал...